[float=left]внутри    тебя    свет
а    я    твоя тень
могу    тебя    коснуться
только    в    полной темноте[/float]В самом темном углу сознания рождается тихий страх, что все происходящее[float=right]в    своей    голове
гоню    тебя    прочь
ты    растворишься    полностью
когда    наступит    ночь[/float] - лишь болезненный сон, который может оборваться в любую секунду. Насколько было бы проще, если бы все последние годы были лишь иллюзией моего помутненного рассудка, вместе со всеми теми прошлыми бессмысленными попытками быть достойным Минхо. Помню, когда-то очень давно я прижимался к нему всем телом, чтобы услышать размеренные удары сердца, удивляясь тому, как в одном человеке могут сочетаться ожесточенность и осторожная мягкость. Я бы точно сошел с ума, пытаясь ужиться с подобными внутренними противоречиями, но Минхо, как и всегда, нарушал правила, принятые кем-то другим, и умело продолжал жонглировать этими чертами. Может быть, поэтому я его любил, если смысл этого слова до сих пор, конечно, не стерся для нас обоих. Когда он смотрел на меня тогда, я чувствовал свет, исходящий из его глаз, выделяющий меня среди толпы, как яркий луч прожектора. И находясь в этом тепле его взгляда, я ощущал себя... нужным. Таким, каким не был для кого-либо еще в своей жизни. И под гнетом наивной юности и неопытности я был уверен в том, что это продлится как минимум ближайшую вечность, но все оказалось куда реалистичнее. Может быть, он был прав. Он всегда прав, как бы мне не хотелось в тот момент думать иначе. Как бы мне не хотелось тогда не согласиться с ним. В итоге я промолчал, и молчал каждый раз, когда шумный поток беспрерывной работы ненадолго утихал и мы оставались наедине друг с другом. Горьким привкусом на кончике языке отражалось ощущение, что мы все равно с ним уже по отдельности. Каждый думал о чем-то своем, но, блять, как же я старался прочесть его мысли в такие времена, когда мы обменивались друг с другом осторожными взглядами. Но у меня ничего не получалось.

Я знаю, что мне будет больно. Но я хочу почувствовать эту боль.

Минхо я тоже потеряю, верно? Я уже давно его потерял, ещё в тот момент, когда он впервые взглянул на меня своим разочарованным взглядом. Я знаю, он не хотел выдавать своих чувств, но в тот момент я был настолько уверен в том, что он разочарован во мне, что поставил на кон бы свою жизнь.

b u t   i   g o t   n o   t i m e   t o   b r e a k  soul
미치지   않기   위해   미치려는   것\

План:
1. Ты уже ни о чем не думаешь. Будто когда-нибудь тебя вообще беспокоили последствия от собственных поступков. Злость на Коди исчезла, а может быть она лишь маячит на фоне, и ты слишком пьян и обдолбан, чтобы ее замечать. Тебе хотелось быть именно здесь - стоять в нескольких сантиметрах от Далласа, ощущать кожей, как напряглись его мышцы, как челюсть сжимается до беззвучного скрипа от осознания того, что ты рядом и тебе не больно. Должно быть, где-то глубоко в душе Коди хотел именно этого - чтобы ты страдал от вашей разлуки, ощущал сожаление, может быть даже скучал по нему. Ты уверен в том, что Коди испытывал то же самое по отношению к тебе. Поэтому вел себя так странно. Ты думаешь об этом, потому что давно стал самовлюбленным мудаком, или же ты просто вновь слишком пьян и не отказываешь себе в мысленных оценочных рассуждениях о чужих чувствах. Возможно только сегодня осознал эту безутешную реальность, в которой он проживает и в которой уже нет тебя. И теперь отчаянно хочет разделить ощущение вины на двоих, чтобы не было так неприятно. Вот только ты уже совсем не был тем Виктором, который был готов на что угодно ради своего друга. Нет ничего прекраснее в мире, чем дружба, если твой лучший друг не конченный пидор, который полез с поцелуями и признаниями в любви прямо перед выпускными экзаменами. Это было невовремя, ты согласен. Ты даже готов утешить его за последние пять лет молчания, единственным известным и привычным тебе способом, но эта жалкая попытка оборачивается крахом. Серьезно, ты бы предпочел отсосать ему в какой-нибудь кабинке туалета в зашарпанном местнмо баре, чтобы мог со спокойной душой выбросить его из своей жизни навсегда и, возможно, из своей памяти. Он тоже сделал бы все, чтобы забыть об этой ночи и о том, что для Виктора Ясона больше нет в жизни ничего святого. Даже их несчастное совместное прошлое перестало быть таковым - ты перестал дорожить им и испытывать боль от редких воспоминаний, когда настоящее прицельно начало выбивать их из тебя. Ничего. Это ничего, и тебе и правда ничего не стоит, чтобы надеть на себя привычную отчужденную маску, когда слова Коди начинают резать слух, подобно ножу.
2. Ты похож на маньяка. Тебе так плохо внутри, но ты хочешь сделать еще хуже. Не потому, что был больным мазохистом - хотя это тоже не было исключением - а потому, что хотел испортить все до конца, раз и навсегда. От всего сердца. Чтобы Коди возненавидел тебя и эту ночь. Чтобы он не посмел писать тебе, не искал встречи. Чтобы его передергивало от мысли прикоснуться к тебе. Поэтому стоило уехать. Ты усмехаешься собственным мыслям - стоило немного поразмыслить, и романтичный порыв стать с Коди ближе оказался лишь самообманом. Привычной похотью, которая накрывает тебя обычно пьяного подобно беспроглядной матовой мгле, в которой смываются моральные границы.
3. Коди меняется в лице, и ты мгновенно замечаешь эту границу. В его резком тоне звучат как громовые тучи ноты неприкрытой агрессии и издевки, когда он делает резкий шаг вперед. Ты не успеваешь сказать ничего, лишь слабо пытааясь прикрыться руками почти по инстинкту, ощущая, как по позвоночнику пробегает ледяная дрожь, но Коди лишь крепко хватает тебя за ладонь. Ты успеваешь лишь неловко и вопрошенно вскрикнуть, когда Коди толкает тебя с края бассейна. Шаг назад, и из-под ног исчезает твердая повехность. Блестящий переливчатый мир переворачивается на 90 градусов, и холодная вода обволакивает твое тело, мириадом ледяных поцелуев покрывая кожу и выбивая весь кислород из легких.
4. Ты выныриваешь на поверхность спустя пару секунд, нелепо барахтая конечностями в состоянии шока, как брошенный в воду котенок. Проводишь руками по лицу, убирая с глаз капли и мокрые пряди волос, продолжая бороться за жизнь и стараться удержаться на поверхности. Холод мгновенно продирает до костей, вцепляясь в них болезненными иголками, и из скукоженных легких не сразу вырываются слова грязных ругательств. - Какого хуя, Коди?! - Рядом слышится еще один ромкий всплеск, и тебя окатывает брызгами воды, из-за чего приходится вновь вытирать лицо. Он сошел с ума? Глаза начинает щипать из-за хлорированной воды, и ты вновь трешь их, дожидаясь, когда этот сумасшедший вынырнет на поверхность. Конечно, ему лучше вообще не появляться из-под воды.
Наехать на коди. описать удивление, негодование, мысли о промокшей одежде, волосах и потекшем макияже.
коди задает вопрос, и ты посылаешь в его сторону раздраженный взгляд, все еще злой из-за его поступка. он не собирается тебе отвечать да нахуй это сделал?
голос коди тебя смущает, и ты затыкаешься, все еще пытаясь избавиться от воды, стекающей по лицу, не меняя выражения лица. в голове начинают вибрировать мысли, но ты не сразу их замечаешь, как и то, что коди подплывает вплотную.
тот начнет наезжать в ответ, и ви начнет отступать назад, врезаясь в бортик.
хочется сбежать, но коди отрезает путь. ты отстраняешься, пытаясь увеличить расстояние между вашими лицами, не смотришь ему в глаза, пытаясь отыграть обиду за кувырок в воду, заставляя себя не вслушиваться в его слова. что он хочет от тебя? загнал в ловушку, чтобы позадавать вопросы, на которые сам прекрасно знает ответ. хочет услышать, как ты скажешь все влух, чтобы жить дальше было не так дискомфортно. чтобы ты его простил и сам попросил прощения, этого он ждет? этого блять не будет. качаешь головой, дескать, прекрати нести всю эту задевающую хуйню. тебя и вправду трогает его монолог. Его пальцы болезненно сжимаются на локте, и ты пытаешься его от себя оттолкнуть, лишь упираясь в его грудь вялой рукой. он ждет откровения, не обращая никакого внимания на твое сопротивление. а сопротивляться становиться все труднее. черные круги перед глазами начинают пульсировать, заполнять собой удушливое пространство, и отсутствие твердого пола под ногами ситуацию никак не облегчают. наконец, ты поднимаешь на него свой взгляд. описать взгляд коди, мысли о нем, о его настоящем, о прошлом. об этом вечере, о людях, наблюдающих за вами со стороны, о том, как тебе плевать на них, как и на то, что они сделали с тобой в школе. по крайней мере, если бы не они, ты бы не оказался сейчс там, где был. если бы не коди, ты бы так и остался в чикаго, жил бы до сих пор с матерью или в какой-нибудь зачуханной квартире. может быть, убил бы себя, как планировал в школе, до дружбы с коди. если бы не он, ты бы вообще не приезжал. не оплачивал бы вечеринку, которую сделал только чтобы встретиться с ним. ты никогда не думал об этом по настоящему, но сейчас с полной ясностью осознаешь, что устроил все это, чтобы пересечься с ним. теперь ты злился на самого себя из-за этого. ты не хочешь его прощать. ты хочешь, чтобы он сожалел обо всем. чтобы упивался воспоминаниями, как когда то упивался ты. теперь ты упивался алкоголем и прочей дрянью, выжигая внутри эмпатию по отношению к людям. когда то ты был готов любить, ты очень хотел любить, но но люди растоптали в тебе любые светлые чувства. даже коди, от которого ты меньше всего ожидал этого. о чем он теперь говорит? обманывает. хочет облегчить собственные страдания, и ты не собираешься ему помогать. ты смотришь на него исподлобья, со тсекающими каплями воды на лице вперемешку с косметикой, молчишь назло, когда его голос надламывается, когда его речь начинает срываться и переходить на что-то вроде мольбы. и тогда тебя обжигает приступ злости.
- я ненавижу тебя. - обрываешь его на последнем слове, не давай договорить. тот удивляется подобному резкому откровению, прозвучавшему настолько уверенно, что это могло бы быть даже правдой. ты хмуришь брови то ли от гнева, то ли от боли, которая прошлась ножом где-то внутри. коди ослабляет хватку, глядя на тебя разочарованным взглядом, из-за чего тебя кусает гнев еще сильее. отдергиваешь освобожденную руку, будто до этой секунды с трудом выносил его прикосновение. - я не отвечал, потому что не хотел этого.

[html]<center><div class="anketa"><anketa1>

эрен хаул // eren hau

</anketa1><anketa2>

han jisung

</anketa2><anketa3>

01.06.2000, 23

</anketa3><anketa4>

detroit, mi

</anketa4><anketa5>

фрилансер

</anketa5><anketa6>

homo

</anketa6><anketa8><img src="

https://i.ibb.co/ZGV82BM/tumblr-8da3dac … 52-250.gif

"> </anketa8><anketa10>

a$ap rocky, fka twigs - fukk sleep

</anketa10><anketa9>
<!------
абзац - <br>
жирный текст - <b>текст</b>
наклонный текст - <i>текст</i>
подчеркнутый текст - <u>текст</u>
зачеркнутый текст - <s>текст</s>
---->

я никогда не умел рассказывать о своей жизни. вы не подумайте, я люблю болтать и говорить всякие глупости на потеху окружающих, но когда мне говорят "расскажи о себе", я впадаю в полнейший ступор. язык начинает заплетаться, мысли путаются и превращаются в один бесформенный комок, а на горле предательски затягивается петлей первая мысль, что приходит мне в голову - вообще, меня здесь быть не должно. но я никогда не озвучиваю ее, потому что, в принципе, всем похуй, кто ты. такие вопросы задают ради безликой вежливости и вовсе необязательно вываливать перед собеседником всю свою жизнь. но главной причиной является то, что я никогда не знаю, с чего стоит начать.
<br><br>
наверное, нужно сначала представиться. привет? меня зовут эрен, но это не мое настоящее имя. вообще, я его украл несколько лет назад. у героя из аниме для ника в игре, потому что имя моего любимого порноактера было занято. и я так прикипел к нему, что решил сменить свое родное имя на то, что подходит мне больше. вернее, старое имя тоже было мне не родным, его мне дали в детстве государственным рандомайзером при передаче в руки опекунов... черт, у меня даже представиться не получается нормально.
<br><br>
попытка номер два. первое воспоминание, точно. <br>
первое мое воспоминание о матери. порой меня начинают терзать сомнения, действительно ли это мое воспоминание, а не влажная детская фантазия, спровоцированная излишней впечатлительностью и мечтами о том, что мамочка меня любила. любила нас с сестрой. предрассветные сумерки. небольшую спальню заполоняет серый свет, странным образом окрашивая мир вокруг в черно-белые тона из старых фильмов сороковых. ее тонкий тихий голос доносится откуда-то сверху, обволакивает мой слух как теплое молоко, и я поворачиваю голову, выбираясь из угловатых объятий юми и вглядываясь в поддернутый туманом силуэт матери. она застыла у окна, прижав к груди вялые, почти невесомые руки, и полупрозрачные занавеси окутывают ее исхудалое костлявое тело в белесый саванн. ее губы почти не шевелятся, но я различаю в пыльной тишине ее сбивчивое бормотание. что-то о подъеме к свету. она красивая. такая красивая в этом грустном утреннем свете, что мне, пятилетнему ребенку, захотелось в тот момент заплакать. я ведь не мог все это придумать?
<br><br>
на самом деле, я почти ничего не помню о своем детстве. я не помню лица своей сестры-двойняшки, и порой с ужасом думаю о том, что рано или поздно забуду и ее имя. наверное, мы много играли в детстве вместе. потому что были заперты в маленьком мирке нашего старого дома. точно так же, как был заперт разум нашей матери в своем собственном мире, в который никому не было доступа. я был слишком мал, чтобы понять. только потом я узнал, что она состояла в секте, которая в свое время наделала очень много шума, но о которой теперь почти никто не вспоминал. для людей все ее представители казались ненормальными. выжившими из ума ветхозаветными фанатиками, чьей целью всей жизни было служение собственной общине, до самой смерти. и одним из этих сумасшедших была моя мать, но мне она казалась самой хорошей, умной и красивой на всем белом свете. тоже своего рода маленький фанатик.
<br><br>
помню, что мы жили в постоянном недостатке, но тогда мне казалось все окружающее нормой вещей. что все дети так живут - внутри стен своих домов, не выбираясь во внешний мир, в котором на каждом углу была опасность. что всем детям не хватает внимания и отцовского воспитания. у всех ведь нет отцов, да? своего я никогда не видел и никогда не интересовался его личностью. должно быть, эти чувства взаимны, потому что с его призрачной стороны никогда не было попыток со мной встретиться. признаюсь, иногда я представляю, как мне внезапно звонят с какого-нибудь слезливого телешоу с новостью о том, что меня разыскивает мой родной отец. что мы с ним встретимся в студии, обнимемся, и он обязательно расплачется на моем плече, по всем правилам драмы, а затем мы усядемся с ним на красный диванчик, окруженные светом прожекторов и вспотевшими от интереса взглядами сотни зрителей. такие вот у меня фантазии по ночам.
<br><br>
и мы обязательно будем обсуждать мое детство. я спрошу его, почему он нас оставил. почему не помог матери, видя ее состояние. почему допустил все это. на этой фразе по залу непременно пробежится волна из аплодисментов и одобрительного гомона.
<br><br>
в один день мозг мамы просто догорел. может быть, пожар в ее голове разгорелся благодаря друзьям из ее группы поддержки. их кружок фанатов бога был прижат федералами, началось крупное расследование, в ходе которого была обнародована подробная информация о секте и ее участниках. и последние предпочли умереть, лишь бы не встречаться с тем, что ждало их впереди. выход во внешний мир. что было хуже, чем смерть. я точно знаю только то, что в день подъема к свету мама считала, что выбирает для своих детей лучшую участь. это меня даже успокаивает в грустные минуты. может быть, она и в правду нас любила?
<br><br>
я не помню своего детства. психолог, с которым мы познакомились почти десять лет назад, говорит, что мой мозг старается заблокировать те воспоминания, которые меня травмируют. но дело в том, что я хочу помнить. постоянно хватаюсь за бестелесные моменты, вспыхивающие в моей памяти, как вспышки фотокамер, но паззл никак не хочет сложиться. я совсем не уверен, что эти жалкие обрывки воспоминаний не были нарисованы моим воображением после прочтения множества статей и просмотров документальных видео на ютубе. весомую часть своего взросления я провел в детском приюте, за исключением нескольких периодов, когда меня передавали опекунам. от меня не пытались ничего держать в секрете, и все же только в школьные годы благодаря своей любопытности и шилу в одном месте я узнал из газетных архивов некоторые факты. о том, что в две тысячи пятом году агентами фбр был обнаружен старый амбар, в котором был совершен массовый суицид путем принятия веществ на основе цианида водорода. что все погибшие принадлежали одной религиозной организации и что при обнаружении они все держались за руки. <br>
мамы среди них не было, как и многих других, кто не смог выбраться на тусовку в амбаре. но ее тело было найдено позднее, в собственном доме, повисшее над потолком. тридцатидвухлетняя генхи бан утопила двух своих детей в ванне, но прежде чем самой отправиться гулять за радужный мост, она позвонила в службу спасения. типичное поведение психопатичной матери, - объясняет мне психолог, - сначала она наносит раны и повреждения своим детям, а затем проявляет заботу о них, жалея и спасая. я предпочитаю думать о том, что в последний момент в ее затуманенном разуме произошел проблеск. тела детей были найдены выложенными на ковре в гостиной, укрытые детским покрывалом. мальчик выжил, девочка - нет.
<br><br>
в целях безопасности от других участников секты, которые могли выжить и желать завершить массовый подъем к свету, мне сменили имя и отдали в семью, занимающейся волонтерским делом. затем вновь приют, затем еще одна семья, в которой помимо меня было еще восемь детей с неблагополучным прошлым и особыми условиями для воспитания, за которые государство отстегивало более крупную сумму, чем за обычных детей. классика. все это я прекрасно помню, и теперь нет интереса рассказывать об этом. потому что это скучно.
<br><br>
как я уже сказал, я был особым ребенком. не в том плане, что маленькой артистичной звездочкой, а тем, кто вызывает жалость, а затем раздражение. я боялся буквально всего, как взращенное в теплице растение, внезапно выброшенное на асфальт шумной трассы. внешний мир. и маленький зверек, который спустя несколько лет никак не мог приноровиться к нему. люди, занимающиеся мной, теряли терпение, злились, повышали голос, и в конце концов возвращали обратно в прокат детей, не в силах смириться с тем, что их моральные и временные ресурсы пропадают зря и этот ребенок все еще не ведет себя нормально. не играет в машинки, не изрисовывает стены и не любит мороженое. он даже не плачет и не устраивает истерики в магазинах - молча смотрит вокруг, уже без страха, но и без какого-либо интереса, будто его здесь вообще быть не должно.
<br><br>
на самом деле, я не такой стремный и странный, как может показаться из рассказа. в конце концов, я сориентировался по жизни. понял, что мне не нужно из кожи вон лезть, чтобы быть в социуме. в конце концов, я не особо страдал от одиночества. а когда я впервые уселся за компьютер, я стал тем самым нормальным человеком, который залипает в монитор с утра до вечера. благодаря интернету я узнал о том, кем был и кем стану. программирование заполонило мою жизнь, будто отдуваясь за весь тот проебанный период в детстве, когда я буквально не интересовался ничем. моим любимым занятием был разбор системного блока, до самых мельчайших деталей, к праведному гневу опекунов, потому что собирать его обратно я научился далеко не сразу. я зачитывался научной фантастикой, не понимая, как люди могут верить в бога, решающего их судьбы, пока не вспоминал о собственной матери. а ее, как мы помним, я почти боготворил, бережно охраняя ее образ в закоулках души от всяких посягательств своего доебчивого разума. в остальное время я выживал в условиях приюта, в котором я был меньшинством среди меньшинства. ну, понимаете. мало того что я азиат... хотя этого было вполне достаточно для того, чтобы меня периодически гоняли по коридорам дети-дебилы, грозясь выкинуть меня из окна или сожрать какую-нибудь мерзость. такими были мои развлечения в школьные годы. 
<br><br>
юмор стал моей защитной реакцией. наверное, не существует такой темы, о которой я бы застремался пошутить. и не потому, что я такой дохуя веселый, я просто не могу, знаете, в эмоции. эмпатия для меня тяжелее любого кода, а чувства, сложнее смеха, делают мне почти физически больно. люди, общающиеся со мной, считают меня дураком, и это вполне меня устраивает. они говорят, что я открыт как на ладони, при этом не подозревают, насколько я уязвим. насколько легко выбить землю у меня из-под ног, зная подход. зная о том оружии, которым можно сразить меня наповал. поэтому я не рассказываю о себе. предпочитаю быть таким, каким меня привыкли видеть, а не тем незнакомым человеком, живущим во мне.
<br><br>
в универ я не пошел - мне это было не особо интересно, особенно после того, как я наловчился наебывать в интернете. стал тем придурком, взламывающим кредитки, который в свободное время развлекается тем, что выкладывает на главной странице сайта здравохранения скрины из порнухи. однажды мне позвонили, и я действительно чуть не обделался от страха, думая о том, что меня вычислили и теперь меня в прямом смысле посадят за члены. ведь кто еще может мне звонить? оказалось, ошиблись номером. какой-то пьяный бедолага пытался дозвониться на горячую линию психологической помощи, но, к собственному несчастью, дозвонился до меня. сквозь алкогольный туман он даже не расслышал моих слов о том, что он ошибся номером, а затем... я решил ему подыграть. добрый час выслушивал его рассказ о том, как от него ушла жена после того, как он потерял работу. кажется, я даже заплакал вместе с ним. будто сам начал ощущать все то, что ощущал в этот момент он. будто это моя жена бросила меня, выпустив из своих рук, чтобы я медленно опустился на самое дно, врезавшись спиной об ил. будто я до сих пор ее любил. мужчина на том проводе сквозь едва сдерживаемые всхлипы сказал мне о том, что стоит в телефонной будто на южной автостраде и готов спрыгнуть с моста, прямиком в поток несущихся машин снизу. и я ответил ему - давай. все равно в такой жизни нет смысла. кто еще сможет так тебя полюбить? этот мир не настолько хорош, чтобы страдать дальше. прыгай, только так можно подняться к свету. на том конце трубки зависла тишина, и я почти слышал в динамике стрекот чужих лихорадочных мыслей. конечно же, я был послан нахуй, но что важнее - я впервые за долгое время ощутил нечто живое внутри себя. мне показалась забавной возможность наставлять людей, раздавать им советы и чувствовать их чувства. теперь я обкрадывал не только чужие банковские счета, но и души, как бы претенциозно это не звучало. дело за малым - я оставил свой номер в некоторых злачных местах чикаго, там, где потерянные и пьяные люди, оказавшиеся на грани истерики, замечают написанный на стенке кабинки туалета телефонный номер и короткую надпись о том, что если им нужна помощь, то они могут позвонить.
<br><br>
я дурак? Не могу не согласиться, но я был в полном восторге, когда мне впервые позвонили. буквально подпрыгивал на месте, когда услышал всхлипывающий женский голос на том конце провода. они продолжают звонить мне, не очень часто, правда. но они не дают мне заскучать. пока что это самое интересное, чем мне довелось заниматься в жизни. интереснее любого сериала.
</anketa9>
</div>
</center>[/html]

Хорошо. Ладно.
Обреченный выдох вырывается из грудной клетки. Он получается слишком шумным, из-за чего пара случайных любопытных взглядов бросается в мою сторону. Боже.

В нос забился стойкий запах чистящих средств и чего-то до ужаса правильного - так всегда пахнет в клиниках. Белые стены вокруг и свет ртутных ламп под потолком медленно выжигают сетчатку глаз, и я прикрываю веки, спасаясь от излишней яркости и чужих взглядов. Почему-то мне кажется, что все смотрят на меня, хоть я и понимаю в тот же момент разумом, что едва ли кому есть до меня дело. В больничном фойе сидит несколько человек, бесстрастно ожидающих своей очереди и коротающих время в экранах своих телефонов. Кроме одного парня, глядящего в неизвестную точку перед собой и перебирающего меж пальцев край своего пиджака. И меня, ощущающего, как медленной дрожью внутри грудной клетки начинает расползаться знакомая тревога.

Как я вообще здесь оказался? Честно говоря, я сам не до конца понимаю, как так вышло. Мне просто нужны деньги. На гребанную еду и оплату счетов, потому что я решил уйти в некоторое затишье после того, как чуть не оказался прижат полицией. Теперь нужно вести праведную жизнь законопослушного гражданина и чаще показываться соседям на глаза, чтобы они перестали считать меня ебнутым и в случае чего дали мне положительную характеристику. Я уже не помню, как именно наткнулся на объявление в интернете о донорстве спермы для научного исследования, но пообещанные двести долларов очень быстро привели меня к решению, что такое занятие как раз по мне. В конце концов, я занимаюсь этим каждый день дома и к тому же бесплатно.

И вот я здесь. Сижу, вслушиваясь в отдаленный и неразборчивый разговор медсестер за стойкой регистратуры, улавливая в плотном и душном воздухе размеренный писк каких-то приборов за закрытыми дверьми и ерзая на месте, пытаясь удобно расположиться в кожаном кресле, с которого постоянно сползаю. И в обстановке полной тишины и недвижимости всех присутствующих, мои кривляния в кресле нарушали атмосферу размеренности в фойе. Мои кривляния и рука парня, сидящего неподалеку, беспрерывно теребящего рукав своего пиджака. Я то и дело бросаю на него вовсе не случайные взгляды, теряясь где-то между раздражением и интересом. Может быть, он... ну не знаю, прекратит??? Сколько можно дрочить этот несчастный рукав. А, да. Я помню, зачем мы тут сегодня все собрались. Вновь скольжу осторожным взглядом по лицу парня, цепляясь за проколы в брови и губе, которые действуют на меня как рыболовные крючки. Его вид меня по-странному успокаивает. Или скорее даже отвлекает от колеса нервных мыслей, медленно раскручивающегося где-то в мозге. Смотрит куда-то в стену перед собой, - что он там, блять, увидел? я тоже хочу посмотреть, - затем опускает глаза к своим рукам, усеянным кольцами. Красивый. Может быть, даже слишком, потому что он сам будто бы даже не замечает этого занимательного факта о себе. Это совершенно другой вайб. Особенный, что делает его еще красивее. Мысли эти бесконтрольно проносится в моей голове прежде, чем я успеваю их осознать и неловко отогнать от себя в тот же момент. Я вижу, как медленно мой сосед втягивает воздух в легкие, борясь с зеванием, и невольно зеваю сам, прикрывая рот рукой. Ну вот, он меня замечает. Я мгновенно увожу глаза куда-то в сторону, смущенно поправляя волосы на затылке. Пересекаться с кем-то взглядами это что-то за гранью нормальности, я не настолько ебанутый, вы что.

Ожидание начинает давить. Нога непроизвольно подергивается, выстукивая в наполированном полу россыпь тихих ритмичных ударов. Должно быть это раздражает окружающих, и я опускаю ладонь на собственное колено, останавливая дробь, чтобы тут же ее возобновить через несколько секунд, когда концентрация моего внимания вновь рассыпается под давлением нервозности. Черт, как я вообще здесь оказался? Да-да, я помню, счета, объявление в интернете, двести долларов, все такое, но сейчас этот внутренний вопрос ставит меня в тупик, заставляя нервозно провести пальцами по влажному лбу. О чем я только думал, когда отправил свою анкету. Очевидно, о том, что в ближайшую неделю у меня не отключат электричество за неуплату и мне не придется вскрывать щиток на нижнем этаже, чтобы вернуть свет и онлайн-порно в свою жизнь. Но, в конце концов, все последние годы я трясся о собственной анонимности, как умалишенный, а теперь самостоятельно пришел в клинику, чтобы мое имя появилось в их базе. И не только, блять, имя. Что они вообще собираются делать со всеми семенными жидкостями, прости боже? Научное исследование - звучит пиздец как сомнительно. Не хочется думать об этом, но мысли меня не спрашивают, убегая далеко вперед, наступая друг на друга, пытаясь обогнать и вцепиться в воспаленный от духоты разум первыми. Меня не поставили в известность, что они собираются делать дальше. И вряд ли они рассказали об этом хоть кому-то из присутствующих. Черт, а если это какое-то донорство в том-самом-смысле? И что, через несколько лет по земле будет бегать стадо маленьких Эренов?! Я не готов к этому. Нет-нет, мои гены точно не должны достаться ни одному, блять, человеку или рептилоиду или что, черт возьми, там они делают за закрытыми дверьми своих лабораторий. А если они передадут результаты полиции? У них будет образец, по которому меня рано или поздно найдут. Не то чтобы я собирался кого-либо насиловать в ближайшее время, но сама мысль о том, что они будут иметь мои материалы, начинает медленно сводить меня с ума.

Я не замечаю, что все это время, пока мой мозг разъедался под гнетом нервов и мыслей, преследующих обычно на голову отбитых любителей теорий заговоров, я дергаю ногой. Не замечаю, как всем вокруг надоедает вслушиваться в эти беспрерывные и быстрые удары, выстукиваемые моим ботинком. Изнутри буквально распирает от тревоги, и я оглядываюсь по сторонам, опуская взмокшие ладони на колени и сжимая плотную ткань брюк. Ищу пути отхода, чтобы не вызвать, в случае чего, подозрения у работников клиники. Или хотя бы не привлекать их внимания и не выглядеть глупо. Они обязательно ведь проводят меня взглядом, спросят, в чем дело и почему я ухожу. Запомнят мое лицо, хотя присутствие второго азиата в этом фойе немного увеличивает мои шансы быть забытым. Я не смотрю на него, боясь пересечься с ним взглядом и заметить на дне его зрачком неприязненное недоумение. Если бы он заглянул сейчас в мою голову, точно бы сдал в психушку. Наверняка отделение находится не так далеко от этой клиники. Черт. Я ведь могу просто сказать, что передумал, да? Да. Но тогда для этого нужно открывать рот и говорить им слова, поэтому я не буду ничего говорить и пойду в туалет, а там сверну в какую-нибудь эвакуационную дверь. План звучит надежно. Вроде бы.

Мое колено перестает дрыгаться, и я поднимаюсь, надеясь, что не выгляжу излишне решительным. Делаю пару шагов, тут же разворачиваясь на месте, не удержавшись и тихо выругавшись себе под нос. Взяв забытый в кресле рюкзак, я прохожу по коридору, не глядя ни на кого и явственно ощущая, как чужие острые взгляды, в свою очередь, просверливают в моем теле дыры. Как же это тупо и неловко. Сердце ускоренно стучит внутри, болезненно ударяясь о ребра и отдаваясь неприятным эхом где-то меж висков. По крайней мере, если я свалюсь где-то здесь в припадке, мне окажут профессиональную помощь. Ха-ха. Я останавливаюсь посреди коридора за очередным поворотом, растерянно глядя на несколько дверей без каких-либо опознавательных признаков. Это какой-то высокотехнологичный, экологичный стиль минимализма, который я не понимаю, или они положили член на гребанные таблички? Потупив пару мгновений и подергав на свой страх и риск ручки дверей, оказавшихся запертыми (было бы неловко нарваться на какого-нибудь донора, занятого в этот момент... донорством), я дохожу до конца коридора, оказываясь у дверей, обтянутых желтой предупредительной лентой. Недолго думая, я толкаю ее вперед, аккуратно и как можно тише надавливая на серую горизонтальную ручку и оказываюсь на пожарной лестнице. Бинго. Все прошло не так, как я планировал, но, в конце концов, важен только результат.

Спустившись на пару пролетов вниз, я замираю на последней ступени, садясь на нее и пытаясь привести дыхание в порядок. Не похоже на паническую атаку, но, кажется, передышка мне не помешает.

- сайлас?
как я вообще докатился до такого? сейчас мне абсолютно не хочется думать об этом и разбирать свою жизнь на составляющие, чтобы понять, в какой момент я свернул не туда. сейчас мне хорошо. рекордная доза алкоголя льется по моим венам, буквально выжигая кровь, и я почти прямо стою на своих ногах, едва справляясь с равновесием и ебанной гравитацией.
- ты такой красивый, а я так некстати хочу тебя.
на лице напротив вырисовывается самодовольная улыбка, и я улыбаюсь в ответ, ощущая, что не могу сфокусировать собственный взгляд. все вокруг смывается в неразличимое пятно, а приглушенный свет туалета, в котором мы заперлись, стирает для меня последний шанс запомнить черты лица моего кавалера на этот вечер. как его зовут? блять.
- хочешь закинуться?
ладно. я бы в любом случае не запомнил его имя. я киваю, послушно открывая рот и едва высовывая язык, ощущая как чужой палец прикасается к нему, оставляя на поверхности маленькую белую таблетку. улыбаюсь, поднося к губам бутылку и делая глоток, чтобы запить свое лекарство. водка неприятно обжигает горло, но под покрывалом из всего выпитого ранее алкоголя эта боль едва доплывает до моего воспаленного мозга. ощущаю, как чужая ладонь опускается на мою спину, и мне кажется в условиях нашей стесненной атмосферы, что это прикосновение прожигает меня насквозь. в чужих глазах горит отвратительный азарт, и этот взгляд сдавливает мое горло, затем спускается к легким, выдавливая из них разгоряченный воздух, от легких вниз по животу, опускаясь к паху вязким и напряженным чувством предвкушения.
какой же я пидор.
улыбаюсь. мне нравится все, что сейчас происходит. в голове ни одной мысли, и мне это на руку. именно этого я и добивался весь вечер и всю последнюю неделю. забыться. хоть ненадолго отвлечься от всего того пиздеца, что происходил дома с отцом. в этом мне чертовски помогал алкоголь. забываться намного легче, будучи в говно пьяным. пьяным и периодически оттраханным.
чужие ладони грубо хватают меня, и я оказываюсь прижатым к раковине. от неожиданности бутылка водки выскальзывает из моей ладони, с глухим стуком ударяясь о грязный зассанный ковер, выливая на него остатки своего содержимого. блять. ругательство вырывается из моих мыслей, но тонет в нечленораздельных звуках меж сдавленных губ. парень прижимается ко мне всем своим напряженным телом, и я внутренне почти умираю от мысли, что покровы одежды становятся единственным, что разделяет нас и наши члены друг от друга.
- постой.
я убираю с себя его руки, отстраняя от себя, ехидно улыбаясь прямо в непонимающее лицо парня. в его глазах застыло выражение чуть ли не предательства.
- я хочу на него посмотреть.
непонимание сменяется удивлением. я бы даже сказал охуением. и долей неверия в происходящее. да-да, не удивляйся. я мудак.
- хочу заценить, так сказать. подготовиться к тому, что меня ждет. физически и морально.
моя улыбка становится самодовольнее и похотливее. парень, напротив, неуверенно бросает взгляд вниз, будто спрашивая, точно ли я сейчас о его члене. ДА. вытаскивай. я на секунду закатываю глаза, устало вздыхая от нетерпения и тем самым мотивируя к действию. он растерянно расстегивает ремень, и я бы, возможно слышал, как вертятся шестеренки в его голове, если бы не был до полусмерти пьян.
я задерживаю дыхание, когда вижу край белья, который он стягивает вниз, и мои губы немного приоткрываются от ожидания.
и...
это все?
я закусываю губу, несколько долгих секунд рассматривая чужой член.
ну, второго у него явно нет.
я поднимаю взгляд к лицу парня, замечая, что на нем застыло выражение самодовольства и какой-то гордости. дергаю бровью, выдыхая улыбку, и все же опускаюсь на колени, в тот же миг ощущая, как они промокают от пролитой на ковре водки. в конце концов, никто не идеален. да и к тому же ладони у этого парня просто чудо. маленькие, как у ребенка.

я не сразу слышу входящий звонок, который с трудом прорывается ко мне сквозь шум, залегший в ушах. как я докатился до такого? бля, а почему нет? жалеть я точно ни о чем не собираюсь. упорная телефонная трель все же вырывает меня из забытья и заставляет вспомнить, что такое дыхание. я отрываюсь и с деловым видом достаю телефон из кармана, слыша краем уха чужой разочарованный стон сверху. мэттью. он издевается, да? я видел, как он уходил в спальню с какой-то девчонкой, и по-дружески искренне ликовал, что сегодня ему, наконец, перепадет. просто пиздец.
- мэттью! ты лишился девственности? поздравляю. - должно быть я странно сейчас выгляжу, протирая колени о засранный ковер, пока перед моим лицом маячит чей-то член. но в эту секунду мой разум был способен на выполнение только одной задачи, которую ей задает мозг, и я устало вздыхаю, закатывая глаза, показывая всем своим видом своему незнакомцу, что я сам ЧЕСТНО не рад, что меня отвлекают. - нет? тебе что, нужна помощь? - в трубку начинают орать, и я вздрагиваю, отдергивая от уха телефон. - слушай, ты немного невовремя. я занят буквально самую малость. - интересно, а если учитывать размер, это вообще считается? я поднимаю взгляд, виновато улыбаясь и выставляя перед собой один палец, говоря этим мол минуточку, пару моментиков, нужно обкашлять вопросик. - окей. угу. да. окей. я скоро буду. - сверху доносится еще один разочарованный выдох. - ага. хорошо. ладно. да. НЕ ОРИ. окей. мм... мм. да. буду через пару минут. - я отключаю звонок и тяжело вздыхаю, убирая телефон обратно в карман. поднимаю глаза наверх, сталкиваясь с потяжелевшими за последнюю минуту чужими глазами. в общем-то, если так подумать, то голос мэттью звучал не настолько обеспокоенно, как мне сначала показалось... - what? - у меня не получается сдержать собственной издевательской усмешки. - do you need a hand?

на онемевших ногах я вываливаюсь из ванной комнаты, поправляя на взмокшем лбу упавшие пряди волос. что я там должен был сделать? а да. непринужденной походкой маэстро я прохожу по коридору второго этажа, останавливаясь у зеркала и оглядывая себя. нужно выглядеть порядочно, ведь мэттью не знает, что его друг гейский гей. если он узнает, начнет верещать, что я извращенец и его голым видел. ну и что? мне что уже и на своего лучшего друга подрочить нельзя? что вообще тогда такое дружба. так. член в штанах, ширинка застегнута. проведя пальцами по губам и приговаривая "пиздец", краем глаза я замечаю чью-то фигуру в стороне.
так, кто тут у нас...
у двери, той самой, за которой, если я все правильно понял по сбивчивому звонку, меня ждал мэттью, сидел человек. я сокращаю между нами расстояние, с каждый шагом подмечая все больше деталей.
шаг.
парень.
шаг.
внимание, парень очень (очень, если вы не поняли) приятной наружности.
шаг.
пьяный. или псих. но скорее всего пьяный. в любом случае, нам с ним по пути.
шаг.
он что держит в руках............ я не верю, девачки.
я останавливаюсь рядом с ним, замечая, что он спит, и склоняюсь, чтобы рассмотреть ближе черты лица. милый. нет, я бы действительно поверил в то, что он милый, если бы не резиновый кляп в его руках. так, что он тут делает. мэттью что, его выгнал? стоп. мэттью пидор??? внезапно незнакомый парень открывает глаза, вздрагивая от испуга и громко ругаясь, и я улыбаюсь, непринужденно выпрямляясь.
- приветик. ты ждешь очереди или вас с мэттью дисконектнуло?
не то чтобы я переживал за жопу своего друга, но если он не хотел видеть этого парня и вызвонил меня, чтобы я помог ему от него избавиться, то я конечно же пойду на эту жертву и возьму огонь на себя. в первую очередь я хороший друг, и только потом пидор.
- а что это такое у тебя  и н т е р е с н о е  в руках?
подтверждая свою заинтересованность, я опускаюсь вниз, садясь на корточки и опуская подбородок на сложенные на коленях руки. теперь наши глаза на одном уровне, и это меня радует. не в моем положении, конечно, жаловаться на то, что я в кои-то веки оказываюсь сверху.
мой собеседник рассмеивается, и я с упоением смотрю в его бесстыжие глаза. кажется, я влюбился. или это алкоголь, который играет с моим мозгом наперегонки. но, блять, я же не настолько долбоеб?
а может настолько. в любом случае, я сделаю то, что хочу. я всегда делал то, что хочу, возможно поэтому мой ебучий, сука, отец выгнал из дома. потому что не хотел, чтобы я мешал его отношениям с новоиспеченной мачехой. пиздец, я всего лишь наврал, что видел, как она трахалась с нашим садовником. и что домогалась меня, пока он был на работе.
мой взгляд задерживается на чужих руках и кляпе, который они сжимают. я сделаю это, да. потом разберусь что к чему, буду импровизировать.
- не хочешь выпить со мной? сейчас, я только...
я поднимаюсь, кряхтя, как дед, ощущая боль в коленях. сегодня они явно перетрудились. пропущу завтра день ног. нависнув над своим новым знакомым, я изо всех сил бью кулаком по двери, неуверенный, что за ней вообще кто-то есть.
- HERE'S JOHNYYYYY! мэттью, я тут, но я уже ухожу!! я буду с... - я хмурюсь, пытаясь вспомнить имя своего нового приятеля, и перевожу на него свой взгляд, щелкая пальцами и прося этим жестом подсобить мне, переходя с чудовищного крика на милый дружелюбный шепот. - как тебя зовут?..

https://youtu.be/JsOOis4bBFg
https://youtu.be/Eauqg3aPkTs
https://youtu.be/hV8PSY7s7VQ
https://youtu.be/nOI67IDlNMQ
https://youtu.be/iy9qZR_OGa0
https://youtu.be/Dc9CkC6n0Z8
https://youtu.be/lrDeQ4sF0zo
https://youtu.be/xSwJGduvM_g
https://youtu.be/BI58WWiOoJU
https://youtu.be/SszP3hlQ55Y
https://youtu.be/v-a0OLalBoA
https://youtu.be/dNCWe_6HAM8
https://youtu.be/7HDeem-JaSY
https://youtu.be/zpkIlNl4gnQ
https://youtu.be/Jxgwc0Y9tuw
https://youtu.be/rPF_psCWinY
https://youtu.be/b3GYcA7j5mg
https://youtu.be/6u_nwPzf3pI
https://youtu.be/WdI0uAnTe9M
https://youtu.be/jQu3I8n8gdI
https://youtu.be/6CeCpgLJi6A
https://youtu.be/Jh4QFaPmdss
https://youtu.be/ROvCb2uedjs
https://youtu.be/Fpx1xuzWE0M
https://youtu.be/zhSkYc0pk7U
https://youtu.be/ZMPxEj9n3Fc
https://youtu.be/Lufl9IUvohw
https://youtu.be/vVi9rW0UqHI
https://youtu.be/FpnUwGA9NDE
https://youtu.be/ySxIjeCScgY
https://youtu.be/bL11CeL1830
https://youtu.be/p6vM08MGoQ8
https://youtu.be/xlX8EzRdMl8
https://youtu.be/jUsUzbmSLow
https://youtu.be/K4G2D6xSEMk
https://youtu.be/lSqWEhrSZAM
https://youtu.be/XZSv3aMGg5Q
https://youtu.be/ObzvA8tx9aA
https://youtu.be/1nCLBTmjJBY
https://youtu.be/0aaeUI1ucfQ
https://youtu.be/OKNXn2qCEws
https://youtu.be/selkk5MpGVo
https://youtu.be/sQg4VCB3bYw
https://youtu.be/V6JTC39xUis
https://youtu.be/1yq1hPe4qj4
https://youtu.be/9gqOgQ6Ci4M
https://youtu.be/pM-jOfy_1jM
https://youtu.be/8ziUcTYwARI
https://youtu.be/QXeZUeD0Xo4
https://youtu.be/oA8QPRqdVYA
https://youtu.be/JUm45Wx9Xxk
https://youtu.be/ivijoIfhl0o

эта жизнь - единственное, что у меня осталось. одна из немногих моих обязанностей, которую я по каким-то невыясненным причинам до сих пор выполняю. айрин понимала меня, в ту самую случайную ночь. она появилась мимолетно, чтобы, кажется, навсегда отразиться шрамом где-то в подкорке разума.

в конце концов, ее я бы тоже потерял. все всегда происходит именно так, и я не знаю почему. они все уходят. ради личного спокойствия, ради кого-то получше, ради кучки психов, убеждающих, что на небесах интереснее. она бы тоже бросила меня. и неважно, каким человеком я сам себя считаю - все закончилось бы именно так.

порой я думаю о том, что мои деяния отдаляют меня от мира. все дальше, у меня больше нет возможности вернуться назад, и я сам уже перестал быть человеком. я застрял здесь, я остался совсем один, и блядское кладбище стало неплохой метафорой, заключительной чертой подчеркнувшей мое существование. айрин смеется надо мной из-под толщи влажной земли.

как странно думать о ней теперь, будто я пронес сквозь годы собственные чувства к ее ногам. я до их пор не знаю, как она выглядит. все расплывается перед глазами в темное безграничное пятно. молчание зависает в удушающем воздухе, испещренном мельчайшими брызгами капель, разбивающимися о поверхность зонта. я не пытаюсь нарушить тишину, плотным туманом опустившуюся между мной и незнакомым.

и тогда он заговаривает. его ледяной голос проникает под кожу, сжимая нутро в плотный комок. мои губы едва приоткрываются, ловя ускользяющий кислород, брови безвольно ползут вверх. мысли надломленно ворочаются внутри головы, они напоминают неисправный механизм. дребезжащий шепот винтов говорит со мной.
нужно бежать.
нужно спрятаться.

я останусь замеченным, но не пойманным.

я медленно моргаю, оставляя глаза закрытыми на пару мгновений дольше обычного. тихо, эрен. я считаю. один, два, три... заставляю себя посмотреть на незнакомца, и его взгляд в ответ вгрызается в мое лицо. дрожь проносится по венам, и я увожу глаза в сторону, нервозно убирая руку в карман. сломанные холодом и страхом пальцы натыкаются на газетную страницу - некролог о смерти айрин саттон, так рано ушедшей из жизни. слишком рано.

- куда? - еле уловимый испуг звучит растерянной нотой в моем голосе. он странный. задумываюсь на пару секунд. но ведь я тоже странный. боюсь за этого незнакомца, который появился из ниоткуда и вознамерился исчезнуть в никуда. боюсь, что он растворится в этом дожде, хлынувшем стеной сверху. я помню его. из сбивчивого, чудовищно тихого рассказа айрин в телефонной трубке. во мне поселяется странное ощущение, оно с тонким, неприятным писком натягивается леской меж воспаленных висков - я будто уже знал его прежде, видел в одном из полузабытых снов.

разум истерично кричит внутри, дрожит от волнения и неловкости, проросшей в суставы. и все же я шагаю за ним, ступая точно по его следам, остающимся на размытой земле, лихорадочно перебирая мысли в голове. я ведь не мог остаться там. не мог попросить оставить меня одного. боже, блять. зачем-то сказал, что был знаком с ней. нужно сослаться на что угодно и уходить. и все же я иду за ним, послушно, словно нашкодивший щенок, едва ли справляясь с тем, чтобы не споткнуться на ровном месте. поднимаю взгляд, упирая его в чужую спину - он уже догадался? он знает, что это я.

становится страшно. и одновременно все равно.

он резко оборачивается, протягивая руку мне навстречу, и я останавливаюсь, опуская неуверенный взгляд на его ладонь. ривен. шум дождя заглушает беспорядочные мысли. это сюрреализм. неживой мир вокруг напоминает сцену из сна, бесконечно зацикленного и повторяющегося. меня парализует на какое-то время. трудно быть обычным человеком, когда ты не выносишь чужих прикосновений. трудно быть человеком, когда ты кого-то убиваешь. сухо сглотнув, я осторожно протягиваю ладонь в ответ. его неживая кожа обжигает холодом, и мне приходится приложить силы, чтобы звучать нормально.

- эрен.

язык не слушается. должно быть, ривен не понимает, как многим я сейчас рискую, назвав свое настоящее имя. взгляд его почерневших зрачков ощущаются ножом, подставленным к моему горлу. разум сопротивляется, но где-то глубоко внутри я понимаю, что уже не смогу сбежать.

мы останавливаемся у машины, и я вновь молчу в ответ на его вопрос. он не спрашивает, а ставит перед фактом, верно? все еще не знаю, что делать. тревога вьет веревки из нитей дребезжащих нервов внутри. он не оставит меня в покое, если я сейчас захочу уйти. я теряю контроль над ситуацией и собственной волей, когда передо мной раскрывается дверь чужой машины.

за последние минуты я не проронил ни слова, кроме своего чертового имени. он считает, что я какой-то больной, верно? мои мысли тлеют в душном и влажном воздухе салона. должно быть, именно так айрин чувствует себя сейчас, запертая меж стенок тесного гроба. хочется убежать. я не смотрю в сторону ривена - смытый дождем унылый пейзаж за окном кажется мне как никогда интересным. но игнорировать его полностью не получается. в ривене, во всем его образе, существует занимательная черта, которую, кажется, он сам в себе не замечает - он буквально занимает собой все пространство. звуком своего твердого, безучастного голоса. своим запахом, перемешанным с дождем и холодом. собой. может быть, поэтому я буквально съеживаюсь на своем пассажирском сидении. свернутый вовнутрь собственного тела, неосознанно группируясь, будто готовясь к тому, что меня начнут избивать.

он знает. он все знает.
специально издевается надо мной.

не могу сконцентрироваться на собственных мыслях - они кричат внутри, истерично, бессвязно, будто пытаясь вырваться на волю, разорвав на части тонкие стенки черепа. я не понимаю, что происходит. не понимаю, где и в какой части города сейчас нахожусь. за мутными стеклами окон внезапно перестал существовать весь остальной мир, размазанный ливнем и безутешными раскатами грома.

мне страшно.

я чувствую этот голодный страх, бьющийся внутри, где-то за решеткой ребер, угрожая их проломить с каждым гулким ударом. он пожирает - я знаю, пройдет совсем немного времени, прежде чем он вновь окончательно сломит меня изнутри. и мне снова придется искать себя по городу, в жалких попытках жить нормально.

ривен буквально затыкает мой рот, запечатывая все страхи внутри слабого тела. воздух вокруг тяжелеет, сжимая в вакууме внутренний голос, тихо скулящего в закоулках разума. нет. нет. нет. он слабеет, пока вовсе не затихает в шуме дождя, переставая подавать признаки жизни. рванные выдохи ривена, его нетерпеливые, граничащие с грубостью прикосновения и вкус его языка в эти жалкие секунды олицетворяют для меня все, из чего состоит мир.

- пожалуйста, только не останавливайся.

мной завладевает чужая душа, пока моя собственная летит в свободном падении. я не похож на себя, мной ведет кто-то иной, когда моя занемевшая до боли рука начинает ускорять движения, как только я чувствую мелкую, неуловимую дрожь в теле ривена надо мной.