молчание растягивается в пространстве туманным облаком, окутывающим наши мысли в белесый саванн. когда сэт встает из-за стола, я провожаю его долгим, немигающим взглядом до самого окна, пытаясь прочесть его мысли, так громко свербящих внутри его головы, что их эхо отражается рябью в плотном сигаретном дыме, вылетевшем из его рта. он думает о моем предложении? о ноа, ставшим случайным пострадавшим в этой молотобойне из беспорядочных обстоятельств и чужих амбиций? может быть, обо всем вместе, пытаясь теперь утрамбовать всю полученную информацию, свалившуюся на него бесформенным мешком. ожидание становится все более невыносимым, особенно теперь, когда я могу разглядывать лишь очертания его напряженной спины, обтянутой в черную рясу, и не могу видеть его глаз.
кажется, что со дня нашей последней встречи, когда мы были моложе, а мир вокруг не срастался вокруг нас ножами вовнутрь, прошли сотни лет. я все еще помню нас тогда - там, в прошлой жизни. сэт был идеален во всем. мне казалось, что я готов равняться на него в чем угодно, полагаться на его мнение и жизненный опыт безоговорочно, повторять за ним и чуть ли не надевать такие же вещи, как у него. пока в какой-то момент я не понял, что не переставая думаю только о нем. я остановился в этом миге, дрожащем на подкорке головного мозга, пытаясь осознать и не замечая, как мои пальцы вжимаются в гитарные струны с такой силой, будто пытаются врасти в них кожей. сейчас я бы многое хотел сказать тогда, но теперь могу лишь молча наблюдать за бесцельно упущенными мгновениями. неправильно взятый аккорд в очередной раз рассекает влажный и соленый воздух - в последнее время я все чаще начал допускать ошибки, забывая в его присутствии буквально обо всем. о нотах, словах, о том, что каждые несколько секунд нужно делать вдох, а затем выдох. о том, что нужно вернуться домой. об отце. о тех обязательствах, что лягут на мои плечи по достижении совершеннолетия. я почти ничего не знал о своей дальнейшей жизни, но то, на что мне придется пойти в ближайшее время, я себе даже представить не мог. кажется, я до сих пор в полной мере не мог осознать содеянного, смотря на все как на ночной кошмар, после которого обычно просыпаешься насквозь мокрым от холодного пота и судорожно благодаришь бога, что это всего лишь сон. но теперь воспоминания обрушиваются на меня с неумолимой силой по новой, когда сэт смотрит на меня так и говорит свои слова. все это вовсе не сон. не фантазия помутненного рассудка - я действительно там был и видел все. мои ладони вновь начинают дрожать мелкой дрожью от пожара воспоминаний, разгорающегося и поедающего плоть изнутри.
далекие, но такие знакомые шаги останавливают клокочущий водоворот моих собственных мыслей, и я поднимаю нервничающий взгляд к глазам сэта, беззвучно и облегченно выдыхая. все такие же черные с зеркально-серебряным оттенком, мерцающие неуемной внутренней силой. я сдерживаю улыбку от беспорядочной мысли о том, что в этом плане все осталось по-старому. когда он рядом, все забывается, растворяясь в памяти, сдавливающей ребра острой проволокой. его красота спасет мой мир.
— давай это останется между нами, а то софия потом доебется.
мои губы приоткрываются от молчаливого удивления и смущения, когда изо рта сэта вырывается ругательство. не то, чтобы я не слышал ругани в своем окружении на регулярной основе - порой мои люди общались друг с другом исключительно на языке мата, лишь понижая громкость своих голосов, когда я оказывался рядом. но в стенах храма господнего... черт, он ведь ненастоящий священник. я лишь смущенно соглашаюсь на его просьбу молчаливым кивком головы. сейчас не время для того, чтобы делать ему замечания. и не те обстоятельства.
— я не курю. - звучит слишком резко, словно я был ребенком, которого уличили в неблаговидном поступке. опустив взгляд вниз к поверхности стола, я несколько долгих секунд рассматриваю пальцы сэта, сжимающие сигарету, пока он вновь не подносит ее к своим губам. я слежу за вспыхнувшим на несколько секунд оранжевым кольцом тлеющего пепла, пока мой взгляд не фокусируется на лице сэта. теперь оно не кажется таким отрешенным как прежде, не смотря на то, что он не одарил ни каплей внимания мои слова о собственных каких-либо чувствах. но кажется, я даже рад тому, что он их не заметил. не думаю, что я готов думать о них сейчас.
нахмурив брови, я продолжаю прямо смотреть в лицо сэта, выдерживая его тяжелый и острый взгляд, которым он пытается придавить меня к воображаемой стене. я уже давно научился возобладать над собственными эмоциями, словно по щелчку пальцев, и даже если в его присутствии мне потребовалось на это больше времени, сейчас при ответе мой голос звучит уверенно и твердо.
— потому что я ему рассказал обо всем. о том, что именно случилось, как связан с этим мой отец и о том, что в его ближайшем окружении есть люди, которым все это выгодно. я имею в виду, его смерть. или недееспособность, при которой назначают опекуна. - я делаю паузу, прокручивая в голове сцену нашей с ноа встречи. сэту не стоит знать о том, что я рассказал ноа буквально обо всем. о том, как будучи ребенком стал заложником семейного бизнеса, готовясь к тому, что я стану преемником собственного отца. как познакомился с сэтом и быстро понял, что это знакомство поделило мою жизнь на до и после. я запомнил, что тогда сказал мне ноа - твое вмешательство лишь приблизит его гибель. кажется, только сейчас я начинаю понимать, что именно он хотел до меня донести. но я уже не смогу отступить.
— я никуда не поеду, мики. - будто лезвием по горлу.
в воцарившейся тишине кабинета до моего слуха долетает лишь размеренное дыхание сэта. мои губы предательски горят под его серьезным взглядом, и я увожу глаза в сторону, устало вздыхая и покачивая головой, словно отрицая действительность такой, какой она мне представляется. я совершенно его не понимаю. это чувство раздражает, неприятно свербя где-то под горлом невысказанными словами о том, что я на самом деле думаю о его упрямом характере. но я молчу, потому что боюсь раскрывать рот. внутри него было слишком много ругательств.
но следующая фраза сэта заставляет меня удивленно взглянуть на него, разгладив лоб от нахмуренных бровей. он будто переживает обо мне. обо мне. о человеке, который почти напрямую связан с тем, как разрушилась его жизнь по камню вплоть до основания. я всматриваюсь в его лицо, сжав челюсти, не находя тех слов, что стоило бы ему сказать. сэт всегда меня восхищал своим пониманием, порой даже без каких-либо слов с моей стороны, но теперь это немного пугало меня. будто передо мной сидел другой человек, в глубоком возрасте, вымотанный жизнью, которая выбила из него все эмоции, оставив лишь в сухом остатке способность принимать реальность в любом ее проявлении. на кончике моего языка застывает горькое и неприятное послевкусие, так хорошо знакомое мне, что оно выскоблилось в моей памяти уже навсегда. таким было сожаление на вкус.
— но я уже сделал это. и я не собираюсь так просто отступать. и даже если ты выгонишь меня, не перестану. уже... поздно.
на дне зрачков сэта вспыхивает вопрос лишь на секунду, а затем я замечаю, как по их поверхности проносится едва уловимый блеск, значение которого остается неизвестным для меня. будто он понял что-то, о чем я мог лишь догадываться.